На подъезде экспресса к Токио Намикава открыл глаза. Встреча прошла успешно, договор должен увеличить известность компании на рынке - а именно рекламы так не хватало Ёцубе последние месяцы. Планомерные небольшие завоевания на рынке и устойчивое положение среди других корпораций, конечно, были большим достижением в мире большого бизнеса, но процветание и увеличение объема продаж из этого само собой не вырастет. Впрочем, ждать лично Намикава всегда умел – именно поэтому он и успевал всюду раньше многих.
Выйдя из вагона, бизнесмен направился к турникетам, отмечая серость одежды пассажиров. Конечно, сам Намикава носил традиционные для деловых кругов цвета – синий, темно-серый и черный, - но, казалось, сегодня толпа была особенно… однородной.
К удивлению Намикавы, турникет выплюнул билет, не открывшись. "Только этого не хватало после такой удачной сделки". Нахмурившись, бизнесмен подошел к контролеру и протянул ему карту:
- Мой билет не срабатывает, вы пропустите меня?
Контролер взял карточку, изучил ее и попробовал вставить в ближайший турникет - с тем же результатом. Извинившись за неполадки в технике, служащий вокзала открыл турникет своей картой и пропустил Намикаву.
Спустившись на лифте, бизнесмен направился к стоянке такси, снова отметив, до чего неприглядны сегодня прохожие, но отвлекся на внешний вид автомобилей. "Единственный раз я видел такое в Сиднее, 7 лет назад: но для Австралии массовое использование солнечных батарей оправдано, для пасмурного же Токио… Это ведь Токио?"
И вправду - такое чувство, будто за время отсутствия Токио подменили... нет, не другим городом, а, скажем, Токио-2. В том, что это все же Токио, Намикава не сомневался – слишком похожим были улицы, здания, люди, надписи… но вот детали вызывали сомнения.
Махнув одной из странных машин поприличнее со знаками такси, бизнесмен сел на заднее сиденье.
Открыв рот, чтобы произнести свой домашний адрес, Намикава вдруг передумал:
- К зданию Ёцубы.
Водитель повернулся к бизнесмену:
- Где это?
"Отлично, это и вправду похоже на шараду", - подумал Намикава. Интуиция его не подвела: что-то определенно было не так. Каждый водитель знал небоскреб Ёцубы; вот как…
Бизнесмен назвал точный адрес своей корпорации в Токио, и машина тронулась.
Откинувшись на сиденье, Намикава обдумывал ситуацию. Существование улицы с нужным названием, небоскреб станции Токио, - все это свидетельствовало, что перед ним все же Токио. С другой стороны…
Из кармана переднего сиденья торчала газета, и Намикава обрадовался: вот отличный повод быстро узнать нужное, не привлекая излишнего внимания.
"Это должно быть что-то простое и очевидное, что-то очень простое", - думал бизнесмен, разворачивая «Токио симбун». – "Начнем с начала".
В начале был заголовок.
19 января 2030.

"Всегда есть вероятность опечатки". – Оторопев было, бизнесмен взял себя в руки. Солидная газета вроде «Токио симбун»…
Но проверка дат в политической передовице подтвердила: да, сейчас 2030. Каким-то образом бизнесмен оказался в Токио 2030 года, словно фантастическим образом проспал в экспрессе больше 25 лет.
"Не может быть…" - твердила одна часть рассудка Намикавы, в то время как другая холодно констатировала: "Это факт. Примем его как данность. До здания корпорации… бывшего здания корпорации еще 20 минут, посмотрим, что можно придумать за это время".
Когда бизнесмен перевернул вторую страницу, ему на колени сполз листок.
«Кроме вас, в этом городе находятся еще одиннадцать человек, чья судьба так или иначе переплетена с вашей в том мире и том времени, откуда вы пришли. С одними вы знакомы, других вам только предстоит узнать, о третьих вы только слышали.
До начала восточного нового года вы должны найти и собрать их всех в одном месте, которое еще надо угадать, - если, конечно, вы хотите вернуться. Не хотите? – дело ваше.
Внимательно следите за объявлениями репродукторов, рекламой на улицах, обложками газет и журналов, - возможно, они что-то подскажут».
Что ж, обложка газеты уже кое-что подсказала, вздохнул Намикава.
"Остальное я узнаю в бывшей Ёцубе… или ее нынешнем аналоге", - добавила та самая холодная часть рассудка.

Мальчик сидел на ковре в приемной президента. Он ждал возвращения Лестера уже пять минут. Пару минут назад его взгляд остановился на собственных ногах, на которых как обычно не было обуви. Только белоснежные носки.
Может, для этого визита мне все же стоило надеть какие-нибудь ботинки? А впрочем, ради чего? Если президент вменяем - он будет интересоваться тем, о чем я готов с ним говорить. Да и вообще - стоит ли нарушать привычки ради какого-бы то ни было человека? Отвлекаться от главного ради даже не второстепенного, а вообще не имеющего значения?
Нэйт сунул руку в карман и достал оттуда несколько деталей привычного паззла. Ощущение гладких кусков головоломки в руках давало привычное спокойствие. На секунду мальчик потерял ориентацию - пространство вокруг поплыло и собралось не так,как было.
Я что, сплю? Или схожу с ума? - подумал мальчик, замечая людей вокруг. Люди были не европейцы - да и помещение, в котором мальчик обнаружил себя все еще сидящем на полу, явно не было приемной президента. На полках вокруг стояло множество пар обуви, кто-то смотрел, кто-то примерял ботинки или туфли.
Что происходит? Я уснул и мне снится сон? Даже во сне стоит выяснить где я нахожусь. Мальчик встал, предварительно собрав кусочки паззла и положив их обратно в карман. В кармане лежало что-то, чего раньше там не было. Кусок бумаги с текстом.
«Кроме вас, в этом городе находятся еще одиннадцать человек, чья судьба так или иначе переплетена с вашей в том мире и том времени, откуда вы пришли. С одними вы знакомы, других вам только предстоит узнать, о третьих вы только слышали.
До начала восточного нового года вы должны найти и собрать их всех в одном месте, которое еще надо угадать, - если, конечно, вы хотите вернуться. Не хотите? – дело ваше.
Внимательно следите за объявлениями репродукторов, рекламой на улицах, обложками газет и журналов, - возможно, они что-то подскажут.»
Что это? Чья-то глупая шутка? Судя по тексту, я в другом мире - и в другом времени. Как это возможно я пока не знаю. Я знаю, что мне необходимо убедиться в том, что текст записки бред - или же в том, что я действительно нахожусь в другом месте и времени. Возможно, кто-то решил не допустить моего разговора с президентом, каким-то образом лишил меня сознания и теперь пытается заморочить мне голову, чтобы вывести из игры.
Мальчик направился к выходу из помещения. За дверью оказалось открытое пространство с множеством других магазинов - Ниа стоял в холле большого торгового центра.

Демегава на всех парах несся по Токийскому аэропорту, и почти что видимый глазу простого смертного энтузиазм летел впереди него. На ходу он профессионально отбрехивался от докучливых расспросов:
- Звонил президент! Да я сам ничего не понимаю! Какие у нас будут рейтинги!
Открыв дверь вип-зала, он отдышался и собирался уже плюхнуться в кресло, но, похоже, идиоты, движимые страстью к непрестанным перестановкам и переустройствам всего и вся, добрались и сюда. Мало ему вечного ремонта одновременно дома и на квартире любовницы...
- Эй, ну и где тут у вас теперь отдохнуть? - громко спросил он.
Все находящиеся в зале пассажиры, видимо за неимением лучшего занятия прилипшие к идущей вдоль стены стеклянной витрине, обернулись и посмотрели на него. Молча, с недоумением.
- Магазин конечно, вон какой отгрохали, а сесть где? И где, кстати, мои бездельники?
Действительно, где? Рядом же шли?..
Демегава выглянул за дверь, собираясь прикрикнуть на подчиненных.
За дверью была улица.
На всякий случай он пощипал себя за ногу, поморщился. Похмелье, с утра чудесным образом испарившееся при получении чудесного известия, вернулось и подло сдавило виски. Он попытался припомнить, что и с кем вчера пил. Не припомнил.
- Так, будем рассуждать логически, - сказал он. - А рассуждая логически, надо выпить! Восстановить биохимию в организме.
Он пригляделся к витрине. За стеклом поблескивали разнокалиберные бутылочки и баночки всех цветов радуги.
«Желудочн…» - прочитал он обрывок надписи.
Ясно. Аптека-шмаптека.
Голова заболела сильнее.
Оттеснив плечом какого-то старичка, изучавшего пузырьки с витаминами, Демегава наклонился к окошечку и обратился к скучающей за прилавком девице в тускло-белой форменной курточке:
- Э-э, простите…
- Да-да? – на ненакрашенных губах расцвела дежурная улыбка. – Чем я могу вам помочь?
- Не подскажете, где ближайший бар?
Вот что он такого сказал, а?
Девица вытаращилась так, словно Демегава поинтересовался у нее как минимум цветом ее нижнего белья.
- Ну, - он успокаивающе шевельнул носом и частью подбородка, - перекусить. Пропустить рюмочку с дороги. Нервы, все такое. А?
Пластмассовое дружелюбие на ее лице сменилось совершенно искренним гневным недоумением, рот округлился, выщипанные брови полезли вверх.
Несколько секунд она пялилась ему в район переносицы, будто не решаясь посмотреть нахалу в глаза, а потом вскочила и, стуча лодочками, убежала вглубь аптеки.
- Дура какая-то, - Демегава пожал плечами и собрался уже уходить, когда откуда-то сбоку в поле зрения влез хмырь лет сорока, в таком же грязно-белом, как и девица. Тоже этот… фармацевт.
Он молча протягивал Демегаве темно-коричневый пузырек.
- Валериана, - прочитал ведущий, от удивления - вслух. – Это что еще за чертовщина?
- Отлично успокаивает нервы, - невозмутимо пробубнил хмырь. - Мягкое седативное…
- Да вы издеваетесь, что ли? – Демегава и в обычном состоянии духа не отличался терпимостью к идиотам за прилавками, а сейчас - так и вообще. - Мне нужен бар. Ресторан! Кафе! Забегаловка для алкашей… Понимаете?
Он щелкнул себя по кадыку.
- Понимаю, - негромко ответил фармацевт. – Расслабиться. Все можно устроить.
И вдруг как-то похабно подмигнул ему белесым веком.
Пока Демегава пытался осознать смысл этого жеста, хмырь еще и поманил его к себе пальчиком. Розовым пальчиком с ногтем, аккуратно покрытым бесцветным лаком.
Демегава опешил.
- Вы что это… - спросил он сипло.
- Можно устроить, - повторил фармацевт и перешел на шепот. – Вечером. После конца рабочего дня, у аптеки…
Дальше он еще успел пробубнить что-то про клиента (и почему-то - про посуду клиента!! Посуда-то ему зачем, гомику несчастному?), но Демегава уже не слушал.
Взревев, он пнул прилавок и в три прыжка вылетел за дверь.

За дверью по-прежнему была улица. И незнакомый район. Ни одного бара поблизости не наблюдалось, даже транспорта не было видно. В какую глухомань его занесло?
Голова болела немилосердно, Демегава потер лоб... и вдруг почувствовал себя очень несчастным.
- Значит, мне все приснилось... Ну да, президент звонил, как же! - он захохотал, и тут же замолк, схватившись за голову. Но как только приступ боли прошел, захихикал - тоненько и осторожно:
- Ой, штоб тебя... Надо кому-то рассказать. А пока позвоню своей, пусть забирает меня отсюда...
Он полез в карман за телефоном и наткнулся на какую-то бумажку. Озадаченно нахмурился, развернул...
Английский он разбирал не очень, тем более что кто-то писал от руки и как курица лапой, хорошо хоть слов было всего несколько:
"Оповестите СМИ, предупредите мир об опасности!"
- Здрасьте, это еще что? - он перевернул записку. - А, тут хоть напечатано...
"Кроме вас, в этом городе находятся еще одиннадцать человек, чья судьба так или иначе..."
- Что за... - Демегава заозирался, наконец поняв причину всех странностей.
- Э, хоть что за шоу, а? А контракт был? Эй!
Ответа не было.
На нос ему упала мокрая снежинка. Для начала, решил он, поежившись, стоит найти место потеплее.
Демегава медленно пошел вдоль улицы, не особо соображая, куда именно направляется.

Аааааааааааа!
Ай! Ааа... а почему так твердо?..
Это Рюзаки, я знаю! Он специально так подстроил, самый жесткий матрас в мире! Это он мстит за то, что я чуть не провалил все расследование! Или за то, что я сыпанул перца в его кофе вчера...
А... а почему так тихо?

- Оой, - пискнул Мацуда, потирая ушибленный копчик. Затем он сел, оглянулся вокруг и снова сказал «Ой». Потому что предполагаемый матрас оказался вовсе даже не матрасом, а газоном, вокруг был белый день, и никого из знакомых вокруг не наблюдалось.
- Мне это что, приснилось? - непонимающе пробормотал Тота, крутя головой по сторонам.
Но если я проснулся, то почему я проснулся в... парке. Точно, парк.
Однажды Мацуде уже приходилось приходить в себя непонятно где. Было это на Новый Год, еще в академии, Тота тогда узнал, что маринованый угорь в сочетании со светлым пивом почему-то оказывает на его организм прям разрушительное действие. А еще - что встречать утро в окружении швабр и щеток, в компании похмелья и затекших конечностей (а спал он, свернувшись вокруг хозяйственного ведра) - не самый лучший способ начать новый год.
Но! - с тех пор молодой полицейский был крайне осторожен с выпивкой, да и одно дело - проснуться в кладовке отгулявшего праздник общежития, совсем другое - на полянке посреди города. К тому же зад вопил о том, что его вполне ощутимо и реально приложило об землю, сердце все еще колотилось в груди, а воспоминания о безумном плане спасения от лап Йоцуба были свежи и четки.

Я вывалился в другой мир! - обалдело сказал себе Мацуда, - как в аниме!
Поразмыслить на эту несомненнно захватывающую тему он не успел. Рядом с ним возникла долговязая фигура человека в серой форме, чем-то напоминающей обычную экипировку постовых, и этот человек вполне резонно осведомился у Тоты, что тот делает на траве, где запрещено даже ходить, не то что валяться. К счастью - осведомился на родном японском.
- Ээ, - выдавил из себя парень, спешно придумывая, что сказал бы в такой ситуации, например, Лайт-кун, - простите! Я упал! Я не специально! Я уже ухожу!
Он боком посеменил к невысокой ограде, не переставая извиняться, улыбаться и махать руками - мол, все в порядке, такого больше не повторится, я совершенно безобидный законопослушный гражданин...
Без обуви!
Только выпрыгнув на асфальтовую дорожку, Тота осознал, что туфли его остались где-то в отеле. И телефон. И документы. И деньги. В общем, Мацуда был лишен всего, без чего современный человек не может представить своего существования, и что с этим делать, он совершенно не знал...
К счастью, местный страж порядка то ли не обратил внимания на странное поведение и носки, то ли не посчитал нужным догонять странноватого типа, так что тот успешно сбежал, и через пару поворотов дорожки со стоном рухнул на лавочку, в целях конспирации поджав ноги. Лихорадочно порывшись по карманам, Мацуда так и не обнаружил ничего полезного... только какую-то бумажку. Решив проверить - вдруг это окажется краткая инструкция по выживанию в подобных ситуациях, он развернул листок.

На автомате засунув записку обратно в карман, Тота уставился в пространство.
«До начала восточного нового года»? Так он же в январе... а сейчас октябрь.
- Холодно-то как, - пожаловался в пустоту Мацуда, но потом просветлел лицом и даже улыбнулся - неуверенно, но все-таки улыбнулся, - значит, срочно надо что-то делать!
Он храбро вскочил на ноги и бодрой трусцой побежал искать выход из парка.

...Дерьмо случается, - повторил Айзава про себя, потянув на себя дверь, отчаянно желая, чтобы его неестественно выпрямленная спина выражала все, что в таких случаях принято выражать.
Ледяное презрение? Сдержанное достоинство?
Ага, в то время как обращенная к выходу перекошенная физиономия, как назло, отображает совершенно другое – гнев, обиду, ярость. Весь набор эмоций, характерных для использованного бумажного полотенца. Ватари, как пить дать, продолжающий следить за событиями в зале через камеры, наверняка наблюдает хорошенькую картинку.
Вот это дерьмо-то, наверно, и называется «уходить с гордо поднятой головой».
Интересно, во сколько процентов оценивал этот вариант Рюзаки?
Повторяя в голове мантру про «случается», Айзава деревянными ногами промаршировал до ненавистной рамки металлоискателя. Остановился, дожидаясь, когда Ватари его выпустит. Долго ждать не пришлось. Унижать напоследок его, как видно, не посчитали нужным.
Чувствуя, что начинает звереть, Айзава пулей вылетел за бронированную дверь. Почти бегом миновал подземный гараж. Остановился, вдохнул, выдохнул, потер ладонями лицо. Садиться сейчас за руль – смерти подобно. Надо постоять на улице и подумать о выгодах своего решения. Например, о том, что – больше никогда. Никогда не маршировать в трусах по коридорам.
Не вдыхать отдающие тоскливо - бессмысленной бедой запахи кофе и сдобы.
Не представляться чужим именем.
Не возвращаться домой под утро, с тупой и тяжелой головой.
Не чувствовать себя идиотом.
Не расследовать дело ...
Мир вокруг как-то странно мигнул, а в следующую минуту заморгал и сам следователь.
Он настолько привык к ничем не примечательному пейзажу района высотных застроек, открывающемуся перед каждым выходящим из дверей штаба, что сейчас просто не верил своим глазам.
Откуда взялась эта площадь с фонтаном ?
Айзава засопел, сдвинул брови и огляделся.
Так. Красивые решеточки. Кадки с деревцами по углам. Фонари и фонарики. Я что-то опять пропустил в дурдоме будней? Город убран к какому-то празднику? Интересно, к какому это? И чего ради кому-то пришло в голову разбивать эту лепоту прямо перед… - следователь оглянулся.
Штаба на месте не было.
Все его двадцать три этажа - не считая подземных, вертолетная площадка, лестницы, комнаты, камеры и кофе-машина – все, все исчезло к чертовой матери. Позади себя Айзава обнаружил неизвестное здание, над фасадом которого бросался в глаза огромный экран с мельтешащими по нему картинками. Такое ощущение, что Рюзаки решил воспрепятствовать следователю вернуться обратно самым надежным способом – попросту стер штаб с лица земли. Невозможное – возможно? «Красную или синюю таблетку?»
- Бред какой-то, - рассердился Айзава, - Я переутомился… Или это идиотская мистификация? Я свяжусь с ними и ненавязчиво обьясню, насколько это идиотски выглядит. И что совершенно не обязательно…- Он сунул руку в карман и достал телефон. Размотал полоску бумаги, намотанную вокруг мобильника. Прочитал текст, явно набранный на печатной машинке, вздохнул.

«Кроме вас, в этом городе находятся еще одиннадцать человек, чья судьба так или иначе переплетена с вашей в том мире и том времени, откуда вы пришли. С одними вы знакомы, других вам только предстоит узнать, о третьих вы только слышали.
До начала восточного нового года вы должны найти и собрать их всех в одном месте, которое еще надо угадать, - если, конечно, вы хотите вернуться. Не хотите? – дело ваше.
Внимательно следите за объявлениями репродукторов, рекламой на улицах, обложками газет и журналов, - возможно, они что-то подскажут.»

Мда. Мацудины шуточки?
Я не позволю им больше шутить надо мной. Ну, площадь. Ну, здание. Ну, записулька. Все это меня больше не касается.
Поеду домой на метро.

Приехали?
Не зря Мэтт так не любил выходить из дома. Этот и без того чокнутый мир уже несколько лет как свихнулся окончательно.
То Кира, то шинигами, то надо срочно сорваться с места и устроить теракт в Токио, потому что... впрочем, когда зеленый человечек требовательно стучится в окно твоей машины, уже неважно, почему.
Зеленых человечков понаехало много, они суетились и угрожали ему... кажется, огнетушителями.
Стоило выйти, как его тут же - совершенно бесцеремонно и чуть не за шиворот - оттащили от автомобиля подальше. Права никто зачитывать не собирался, но и без наручников обошлось. И, похоже, их мало волновала его скромная персона. Основная масса братьев по разуму сгрудилась вокруг ни в чем не повинного авто и возбужденно гудела, особенно концентрируясь в районе выхлопной трубы — вон один даже на землю лег, что-то разглядывает...
Впрочем, самого Мэтта тоже без внимания не оставили. Первым делом у него зачем-то отобрали окурок.
- Вам очень повезет, если это муляж, - приглушенный из-за противогаза голос звучал грозно. - Документы!
Мэтт очень честными глазами посмотрел на противогаз. Потом сдвинул наверх очки, сообразив, что честные глаза плохо видно, и растерянно улыбнулся.

Его быстро (и довольно небрежно, надо заметить) обыскали. Ничего не нашли, конечно - только сигареты и какую-то завалявшуюся в кармане бумажку.

Пощелкав кнопочками на «огнетушителе», один из «зеленых» стянул противогаз.
- Относительная норма, но как хотите... - крикнул он своим. И продолжил тихо: - Шеф, он, наверное, из тех, кто перегоняет экспонаты на фестиваль...
Мэтт заметил, что еще двое или трое сняли противогазы. Японцы как японцы. Злые только и красные. Все равно - ничего не понимаю... Остальные воздержались.
Шеф, подумав, стащил противогаз тоже.
- Я скорее поверю, что он угнал один из экспонатов, развелось нынче любителей экзотики... Они должны были добираться не по этой трассе, и не своим же ходом, - огрызнулся он на подчиненного и пошел к машине.

Мэтт незаметно огляделся. И тут же пожалел об отобранных сигаретах. А просить закурить, похоже, пока не стоило.
От этого утра можно было ожидать любой подлости. Многое могло пойти наперекосяк в малознакомой стране, фактически - на чужой территории. По дороге он еще раз мысленно перебрал варианты развития сценария - и варианты возможных ответных действий. Но что можно сделать, когда тебя останавливают смахивающие на постпанковскую пародию на нинзя люди в противогазах, серо-зеленоватых мешковатых комбинезонах и чем-то вроде небольших огнетушителей в руках? Да еще и их автомобили сбивали с толку. Он видел как-то давно прототип такой машины, ну или очень похожей. Но разработки давно по понятным причинам забросили, да и выпустить таких, насколько он помнил, успели всего два...
Низкая скорость, низкий спрос, равнодушие инвесторов — с честных инвесторов традиционно толку мало, а не совсем честные не высовываются - им сейчас не до вкладов в будущее, поддержки энтузиастов или заигрываний с потребителями.

Вернулся шеф и опять обратился к Мэтту:
- Я так понимаю, документов, разрешения на оружие, как и разрешения на провоз работающих на бензине механизмов у вас при себе нет. Может, объясните, как все это понимать? Опять какая-то дурацкая акция? Тебя кто-то нанял?..

Сначала Мэтт молчал скорее от растерянности. А потом решил: имеет он право не понимать японского? Имеет. Ну или можно попробовать изображать ничего не понимающего идиота. Или начать говорить на шведском, например - пусть помучаются, пытаясь определить язык...
Впрочем, он на самом деле не понимал - не слов, а происходящего.
Можно, конечно, предположить кое-что... ну, например:
все-таки Одл была права - если столько играть, рано или поздно провалишься в какой-нибудь экшн...
…он пропустил что-то важное, когда читал вводную по Японии. Но это вряд ли, - настолько рассеянным он все же не мог быть при всем желании...
…в его сигарету какой-нибудь шутник на заводе подмешал наркотик - он читал о таких случаях... А еще может быть...
- Шеф, срочный вызов!
"Огнетушитель" шефа зеленых противно запищал.
- Слышу. Знать бы, какой придурок в правительстве придумал этот фестиваль - придушил бы. Ни минуты покоя. Все, едем! А этого пока, - шеф кивком указал на Мэтта, - доставьте в участок, пусть сами разбираются...

Веди закрыла замок так же осторожно, как вскрывала - обычно на такие мелочи она не заморачивалась, но сейчас надо было, чтобы никто в Ёцубе не догадался о проникновении.
Задания Л - всегда двойная работа, но это только подбавляло азарта. Что, впрочем, не мешало ей время от времени поворчать про себя. Да и не только про себя - на босса или напарника она вообще любила иногда поворчать. Впрочем, кажется, им это тоже нравилось.
Женщина смотала и пристегнула поудобнее к талии страховочный трос, который в случае, например, кражи из крупного музея, просто бросила бы, чтобы не мешался.
Свою работу на сегодня она сделала. На все шесть нужных автомобилей жучки установлены, даже на тот, что в ремонте на ближайший месяц, - о чем она тоже непременно "доложит", вернувшись в штаб. Веди улыбнулась сдержанной улыбкой стервы, предвкушая.
В технических помещениях Ёцубы она уже ориентировалась лучше, чем в своей квартире. Главным упущением службы безопасности было то, что слишком много народу шастало туда-сюда. По ее мнению, сюда даже проникать было неинтересно. Даже мимо вахты центрального входа любой дурак при удаче проберется.
Вот пробраться в штаб Л и впрямь было интересной задачкой. К тому же там она наконец смогла опробовать на практике свои новые методы обмана сигнализации.
Дождавшись времени очередного обхода этажа, она нырнула в служебный лифт за секунду до того, как открылась дверь второго лифта рядом, и нажала кнопку нулевого этажа.
Голова резко закружилась, свет мигнул, опять зажегся, и лифт поехал вниз. Странно - ее вестибулярный аппарат более чем в норме... Наверное, что-то с лифтом. Женщина пожала плечами и достала пудреницу из кармашка обтягивающего латексного комбинезона, чтобы попудрить нос. В пудренице обнаружилась записка, напечатанная, кажется, на машинке ее прабабушки, а потом отксеренная.
...в этом городе находятся еще одиннадцать человек, чья судьба так или иначе переплетена с вашей в том мире и том времени, откуда вы пришли...
Внизу была приписка от руки: "Центральный универмаг построен по проекту, который Л должен помнить, найдите его до фестиваля, вас не должно раскидать далеко".
"Ну и чьи это дурацкие шутки? Нашли время для розыгрышей" - подумала Веди.
Тут дверь лифта открылась, прямо на улицу. Женщина прищурилась от яркого света, вышла и в полном недоумении огляделась.
Прохладно, однако. И тут она замерла, как испуганная кошка в боевой стойке, едва удержавшись от того, чтобы не зашипеть, неотрывно глядя перед собой и чуть не выгнув спину.
На первый взгляд ничего страшного там, куда она смотрела, не было, обычное табло банка.
- Что за ерунда... Доллар к йене - один к одному? Юань - тридцать... Какой еще евродинар?!
Для шутки это было уже слишком.

Роджер тянется за телефоном, чтобы прочитать срочное сообщение, но экран телефона вдруг расплывается, и вот он уже стоит посреди шоссе,
вокруг тормозят машины, визг тормозов и испуганно участливые азиатские лица, незнакомый язык. Хотя не такой уж незнакомый. Японский, кажется?
Несколько секунд он беспомощно озирается: Как я здесь оказался? Я же только что... И вообще где я?? Что произошло??
Он сильно разволновался, но почти сразу собрался и взял себя в руки.
Так. Спокойно. Сначало надо убраться с проезжей части побыстрее - тут небезопасно. И он, виновато улыбаясь, ссутулившись и шаркая ногами (старика авось не обидят - что с него взять?) побрел в сторону ближайшего переулка. Сейчас, главное, найти тихое место и все обдумать. Достигнув тротуара он оглянулся: движение транспорта восстановилось, люди шли по своим делам и лишь некоторые странно косились на него. Роджер нырнул в подворотню, от туда еще в одну, нашел тихую улочку с мусорными баками и примостился за одним из них.
Так. Что мы имеем? Я не знаю, где нахожусь и совершенно не помню, как я тут оказался. Лица и язык вроде японский, но машины, дома, одежда людей - какие-то странные. Ладно, с местом разберусь позже. Сейчас надо определиться с тем, что есть при мне.
Он проверил все карманы и нашел клочок бумаги, мелочь, булавку и набор мультитул с фонариком, которому он обрадовался больше всего. Ни документов, ни кошелька он не обнаружил, хотя носил их собой постоянно. Потом он принялся за изучение клочка бумаги.
Прочитав несколько раз послание, Роджер задумался, проанализировал полученную информацию и решил, что если нет других вариантов, то он будет действовать по предложенному плану. Для начала следует слиться с толпой и оглядеться. Но для этого надо сменить одежду.
Брезгливо морщась и бормоча себе под нос, он занялся изучением содержимого мусорных баков. Странный это был какой-то мусор - куча мелких пресованных комков, все расфасованы по содержанию: металл, пластик, пищевые отходы, тряпье и еще непонятно что.
Мда... Таким способом одежду не раздобудешь. И далось мне такое приключение на старости лет! Будто в Вамми-доме хлопот мало! А тут еще и ЭТО...
Но мысли его были прерваны появлением в переулке слегка пошатывающейся человеческой фигуры. Роджер опять спрятался в тени и затаил дыхание. Человек приблизился, открыл крышку бака и в этот момент Роджер змеей скользнул к нему, аккуратно нажал на сонную артерию и бережно принял тело в свои объятия.
Одежда оказалась вполне сносной и даже не вонючей. Поменявшись ей с бедолагой (Удовольствие сомнительное, но не оставлять же его тут лежать голым - пришлось нарядить в свой костюм), Роджер бодро отправился в сторону оживленных улиц. Уже заслышав шум машин, он снова сгорбился и, шаркая ногами, вышел на оживленный людским потоком тротуар и смешался с толпой.
Подхваченный общим потоком он изподтишка подглядывал за людьми, копировал их манеру поведения, старался ничем не выделяться, смотрел на витрины, отмечая тенденции в моде и искал газетный киоск.

Поклонницы Мисы столпились вокруг как нельзя кстати.
Пытаясь одарить каждую из поклонниц ослепительной улыбкой, Миса, само собой, выпустила его из поля зрения, - но, что важнее, даже Ягами Лайт на секунду замешкался, отвлекшись на чирикающий гвалт и суету. Оказавшись у Мисы за спиной, Эль быстро потянул за цепочку с брелком, легкомысленно свешивающуюся из кармашка на миниюбке Амане, плоский телефон скользнул вверх…
Черт, как не вовремя.
Окружающее слегка поплыло и точно потемнело, резко закружилась голова, в ушах зашумело.
Вот только не сейчас, ладно?Он сильнее сжал пальцы на цепочке и, дернув телефон на себя, скользящим движением опустил руку в карман. Готово.
Только после этого он позволил себе закрыть на мгновение глаза – и тут же вновь их открыл.
Мир послушно обрел четкость, но реальнее от этого не стал. Вокруг все еще было темно, если не считать разноцветных вспышек, а шум набрал громкость, взвизгнул и распался на отдельные звуки – по барабанным перепонкам ударила музыка.
- Ты что, уснул?
Женский голос, обращавшийся к нему, принадлежал не Мисе – да и никакой Мисы рядом не было. Как не было ни студенток, ни Ягами Лайта, ни университетского парка.
…Он находился в самом центре танцующей толпы, посреди какого-то, судя по тому, как разносился звук, - весьма обширного зала. Полумрак и вспышки определенно не были ни следствием дистонии, ни галлюцинациями – нормальное освещение, совершенно естественное - для дискотеки.
- Э-э-э, - пропел над ухом все тот же голос, - да ты тормоз, что ли? Давай, бэби, потанцуем…
Эль улыбнулся улыбкой человека, неожиданно вспомнившего о срочном деле, и, мимоходом наступив на пару ног, начал протискиваться в том направлении, где над дверью скромно светилась табличка «Выход».

Оказавшись за дверью, он перевел дыхание. Здесь, по крайней мере, было потише, - да и освещение позволяло осмотреться.
Предположить можно многое – от временного выпадения памяти до самой бредовой версии, вроде отравления, похищения и прочего в том же роде.
В любом случае, пока следовало сосредоточиться на том, как отсюда выбираться. Находится дискотека, и на том спасибо, явно в Токио. Для того чтобы это установить, достаточно было разобрать в общем шуме пару случайных реплик: столичный японский ни с чем не спутаешь.
Темное окно в конце коридора выходило на достаточно тихую, окутанную сумерками, улицу, на которой сейчас, однако, было не так уж мало народу. Похоже, люди спешили домой с работы.
Вечернее время на фоне прочего не слишком удивляло – куда хуже были мокрые черные крыши, висящая в воздухе морось, слишком тепло укутанные прохожие.
Как-то странно укутанные – японская уличная толпа в любое время год должна бы выглядеть совсем по-другому. Поздняя осень… или, скорее, зима.
Неоновые буквы над входом в соседнее здание сообщали, что оно является клубом «Зеленая лошадь». Вот и ориентир.
Эль вытащил свой собственный телефон. Тот был включен, зарядка показывала полные четыре деления – но вот сеть упорно не ловилась. Сотовая «яма», в которой не работает мобильная связь?
Но только две минуты назад по коридору, шаркая мягкими туфлями – с каких это пор на танцы ходят чуть ли не в домашних тапочках, интересно знать – пробежала какая-то девица, с увлечением треща о чем-то по мобильнику. Значит, проблема не в связи.
На всякий случай он все же решил проверить и телефон Амане. Вместе с последним, зацепившись за куколку-брелок, у него в руках оказалась записка. Взяться ей у него кармане было явно неоткуда.
«Кроме вас, в этом городе находятся еще одиннадцать человек…»
Одиннадцать, вот как.
«…чья судьба так или иначе переплетена с вашей в том мире и том времени, откуда вы пришли…»
Том мире и том времени?
Внезапно внимание Эль привлекло какое-то движение за окном. Он повернул голову: над крышами плыл, отсвечивая сигнальными огнями, далекий, но вполне различимый брюхатый летательный аппарат, чем-то похожий на цеппелины середины двадцатого века. На его металлическом боку сияла розовым и желтым реклама какой-то неизвестной компании, предлагающей страховаться «без проблем и забот» и заодно поздравляющей горожан с новым годом. Новым, 2031, годом.
Другой мир. Другое время.
При всем безумии это вполне заслуживало быть принятым в качестве рабочей гипотезы.
В конце концов, там, где возможен Кира, - почему бы невозможно путешествие в другую реальность?
Одиннадцать человек – перемещенные также неожиданно? Если так, то есть шанс, спустя день, обнаружить кое-кого из них в городской больнице…
Телефон Мисы, как и следовало ожидать, тоже не работал. Что ж, номер сотового регистрируется на имя конкретного человека – а если предположить, что в данный момент он находится в некоем параллельном измерении, такой личности, как Амане Миса, здесь просто не существует.
Значит, здесь бесполезны и кредитные карточки, и удостоверения личности, по крайней мере, если их проверят по базам данных. Хотя не исключено, что документы все же могут принести пользу – если предъявить их не слишком внимательному контролеру.
А кто-то из одиннадцати, похоже, может загреметь и в полицию. Особенно если здесь в обращении другая валюта.
Эль еще раз пробежал взглядом набранный на машинке и явно «слепой» текст.
Что это, еще и карандашная приписка? Да автор сообщения щедр на информацию.
«Я не знаю, где нахожусь, пожалуйста, найдите меня! Я изобрел это, и только я могу это остановить.»
Эль хмыкнул.
Меня бы кто нашел…
Стиль у записки был интересный. «Вы, вы, вы…» Тот, кто составлял это послание, явно не заботился о том, чтобы избегать ненужных повторов. Похоже, автору привычнее было иметь дело с распоряжениями и инструкциями, чем с любыми другими текстами. И при этом неожиданно старомодный поэтический оборот: «чья судьба переплетена с вашей: «чья судьба переплетена с вашей».
Внезапно впал в лирику? Вряд ли. Скорее, стремился произвести впечатление, может быть, внушить страх...
Испугаться тут есть чего, разумеется. Если писавший не блефует, то как минимум знает о своих адресатах слишком многое. Знакомства – еще ладно, при желании их нетрудно отследить, как нетрудно и предположить о ком мог «только слышать» тот или иной человек. Но люди, которых только предстоит узнать? Учитывая 2031 год, конечно, можно предположить, что он просто собрал информацию, которой живущие в 2004 просто не могут знать…
Или автор хочет дать понять, что контролирует ситуацию и в «нашем мире-нашем времени»?
…И снова инструкция - «вы должны найти, вы должны собрать». Точно описание миссии в компьютерной игре. Распоряжений так не отдают, слишком уж заметен пренебрежительный, провоцирующий тон. «Не хотите – дело ваше», надо же.
Так что автору записки все-таки было нужно? Чтобы читатели как можно скорее и точнее поняли, что им необходимо выполнить, если они хотят вернуться? Вряд ли. Впечатление такое, будто сочинявший этот текст сам выполнял какое-то условие, причем спеша как можно скорее с ним разделаться, одновременно сообщив адресатам как можно меньше информации.
А вот приписка от руки... Нервный, быстрый почерк, карандаш едва касается бумаги – и только в одном месте хвост у буквы выведен так резко, что бумага чуть порвалась. Писавший карандашом явно опасался, что не успеет дописать. Да и вообще чего-то опасался.
Некто напечатал текст на машинке, после чего, уже перед самой «отправкой» послания решил добавить к условиям задачи просьбу о помощи? Или записка попала в руки тому, кто писал карандашом – и после этого печатавший ее уже не видел?
«Найдите меня, я не знаю, где нахожусь»… Отлично. Значит, записка пропутешествовала от того, кто ее напечатал, к тому, кто сделал приписку карандашом, и уже после этого – к неведомому курьеру, запихнувшему ее в карман к самому Эл.
Вернее, распихавшему записки по карманам всех двенадцати «пришельцев». В том, что по крайней мере, напечатанный текст предназначался не только ему, сомнений не было – об этом говорило то, что это соло на ундервуде было «слепой» копией.
А вот, кстати, интересно. Загадочные составители условий могли перенести двенадцать человек в параллельный мир – но к компьютеру и к ксероксу доступа не имели? Чушь собачья. Скорее, использование древней пишущей машинки было одной из обещанных издевательских подсказок.
Правда, пока бесполезной – мало ли где и у кого в этом городе мог сохраниться дряхлый ундервуд?
Но это следовало учесть и запомнить.
Пожалуй, стоило бы выйти в Интернет. Место, где он очутился, было в этом отношении очень удачным – как раз в таких клубах есть все шансы найти бесплатный терминал.

- Братик! – донесся из коридора голос Саю. – Тебе друзья принесли забытую тетрадь!
"Тетрадь! – Лайт стремительно повернулся, так и не дойдя до ванной комнаты, и быстрым шагом направился к лестнице, ведущей вниз. – Быть не может!"
- П-привет, - на пороге стояла девушка, - меня зовут Амане Миса. Вот Тетрадь.
Она согнулась в приветственном поклоне, протягивая блокнот в черном кожаном переплете.
Взгляд Лайта метнулся в сторону – Сатико и Саю с интересом рассматривали девушку – и он потянулся за тетрадью, ожидая увидеть четкий силуэт шинигами.
Но вместо этого, перед его глазами возвышались серые многоэтажные здания, прорезанные квадратами светящихся окон, а уши заполнил отдаленный гул многоголосой толпы и шелест тусклых листьев, в, стоящих по обочине дороги, деревьях. Серые сумерки опускались на город.
"Мир шинигами? - догадка заставила осознать себя, на мгновение допустить невероятное.
- Эй! – подошедший прохожий – небритый мужчина, на вид лет сорока, с покрасневшими глазами, одетый в подобие пижамы из серого, необработанного льна - настойчиво тянул его за рукав рубашки. - Господин, курево, выпивка, - не желаете? Неразбавленное, домашнее, все сам, своими руками…
"Какого черта!" - вырвав руку из клешнеподобного захвата, Лайт отступил на шаг, цепким взглядом уставившись в лицо незнакомца.
Время на раздумья ограничено, предположить можно разное, но убедиться – только найдя источник информации.
- Веди, - едва заметно кивнув, он направился следом за подобострастно кланяющимся бродягой.
- Дешевле не найдете, Господин, а качество – самое лучшее, - бормотал тот, уходя все дальше в переулок.
Темная, узкая, но чистая улочка, вдоль которой рядами тянулись мусорные баки, вывела их во внутренний двор старого жилого комплекса. Здесь, на бетонных стенах, яркими красками разбавляя серый антураж подворотен, пестрели лозунги: "Япония - для японцев", "Не позволяй себя травить!", "Носящих меха – в тюрьму на века!", "Хочешь кожу? Сними свою!!" и, наконец, "Дыши чистым воздухом".
Заметив, что потенциальный покупатель начал крутить головой, настороженно оглядывая окрестности, торговец подошел совсем близко.
- Контролеры здесь редкие гости, Господин, - шептал он, обдавая Лайта зловонием вчерашнего выпитого и заставляя его презрительно кривить рот. – Район старый, жители мирные, а дешевле не найдете, не найдете. Вот Ютикава из западного, тот заломил, так его свои и накрыли, а у нас все тихо, Господин, все тихо. Чистильщиков уж с месяц не было, а у меня все свое, все сам, своими руками.
Миновав, наконец, лабиринт узких переулков, оставив позади сеть подворотен, торговец подвел Лайта к одному из вентиляционных выходов. Легко подцепив железную решетку, он, кланяясь еще более яростно и страстно, указал на ряд ступеней, спускающихся вниз. Крутая лестница уводила в освещенный коридор. Подобравшись, Лайт шагнул вниз. За ним, тут же вернув решетку на прежнее место, засеменил торговец, жестами показывая дорогу.
Небольшой коридор заканчивался просторной комнатой, в глубине которой суетилась пожилая женщина. Держа в руках фарфоровую чашку, в которой она разминала листья полыни, женщина перебегала от перегонного куба, к стеклянной установке, которая, при беглом взгляде, напоминала аппарат для выпаривания. Горький аромат трав смешивался с парами спирта, заставляя слезиться глаза.
- Что предпочитает Господин? – не унимался торговец. – Саке, абсент, водку, пиво?
Он вытащил из ящика бумажный кулек и рассыпал на столе самокрутки.
Лайт протянул руку, глаза торговца заблестели, но, увидев, что юноша схватил кулек, потухли.
Развернув лист, Лайт пробежал глазами по строкам.
"Одиннадцать человек… До восточного нового года…"
- Эй, - наконец обратился Лайт к торговцу, который уже начал опасливо переглядываться с помощницей, взволнованный долгим молчанием клиента. – Сможешь реализовать?
Он опустошил свой бумажник и кинул его на стол. Мужчина недолго таращился на него, а потом сладко улыбнулся.
- Так Господин не покупатель, Господин – продавец!
Он подозвал помощницу и, отойдя в сторонку, принялся что-то настойчиво ей шептать, то и дело окидывая Лайта пронзительным взглядом кроличьих глаз.
Все правильно, сделанные из увиденного выводы оказались верны. Спиртное, табак, кожа, меха – вне закона. Экология, возможно, превыше прогресса. Но информации все еще не достаточно, а покупать ее здесь рискованно. Вероятность того, что странного незнакомца, даже не знающего места своего пребывания, не говоря о царящих законах и порядках, являющегося владельцем ценной вещи, отпустят с миром и снабдят нужными сведениями, приравнивалась к нулю.
Торговец подошел, кидая взгляд то на, лежащий на столе, бумажник, то на необутые ноги Лайта.
- Три тысячи, - скрестив руки на груди и довольно кивая, вынес он свой вердикт.
Лайт сжал зубы. Да, он всего лишь в носках, но это не повод так заноситься этому старому пьянчуге. Цена, наверняка, занижена едва ли не вдвое.
- Шесть.
Глаза торговца сузились, в них отразилось подозрение.
- Четыре? - предположил он.
- Девять.
Лайт никогда не ставил на удачу.
- Восемь.
- Десять и точка.
- И точка, Господин, и точка, - хватая бумажник со стола, пробормотал торговец.
Лайт нахмурился. Можно было просить пятнадцать. Но не имея понятия пятнадцать чего стоило бы просить, рисковать не имело смысла.
Мужчина отсчитал деньги, и протянул мятые купюры, которые не имели ни малейшего сходства с привычными йенами.
Теперь у Ягами были деньги, но все еще не было информации. Женщина, прихватив бумажник, скрылась в подсобном помещении. Момент казался подходящим.
- Сколько? – кивнул Лайт на стеклянную бутылку с прозрачной жидкостью.
- Господин хочет отметить? – расплываясь в улыбке и облизываясь, спросил торговец. Его настроение явно улучшилось после удачной сделки. – Двадцать.
Отсчитав нужную сумму, Лайт открутил металлическую крышку и улыбнулся.
Торговец тут же выудил две глиняных чашки.
- У меня есть еще одно предложение, - наполнив чашки, Лайт протянул одну мужчине, а свою с мнимой нерешительностью покрутил между пальцев. – Хотя, я и думал обратиться с ним к западному округу. Но раз Ютикаву накрыли…
- Ютикава - осел, Господин, - торговец вытер рукавом мокрые губы, и протянул пустую чашку. – Ему все говорили, чтобы не зарывался. У него Контролеры подмазаны, Чистильщики туда носа не казали, так он, падла, своим кислород перекрыл.
Дрожащие руки торговца, желтоватые белки глаз, испещренные сетью воспаленных капилляров, трепещущие от запаха спиртного ноздри – разговорить его будет не трудно.
- А что у Господина за предложение? – наполняя чашку и тут же осушая ее до дна.
- Травы, - сказал Лайт, и уточнил, - полынь.
Опьяневший торговец махнул рукой и фыркнул.
- Полыни, Господин, нынче, как грязи. Вот шалфей, попробуй, достань. А она смягчает вкус и наценивает товар на треть. Нет, Господин, с полынью удачи вам не будет. Да, что там, - он уже сам потянулся за бутылкой, Лайт же брезгливо отодвинул свою чашку. – Нам ныне никому удачи нет! Господин и не помнит, поди, как нам с двадцать лет назад жилось. А жилось, жилось! Кабаки, девчата молодые, курево, косячки. А сейчас… Эх. А вона, как ограничения на поставки приняли, так и загибаться стали. Все позакрывали, к чертям! У меня ведь раньше, Господин, аптека была небольшая, а на заднем дворике жена моя травами лечила. Ох, и мастерица же была! А теперь… вот и приткнулись, на свой страх и риск, между прочим. А с двадцать пятого Контролеры зверствовать начали: валериана, пустырник – за все в четвертый метут!
- С двадцать пятого? – Лайт даже подался вперед, забыв про отвращение.
- А чего вы удивляетесь, Господин? За пяток лет и власть поменяться может, а тут всего-то, закон ужесточили, звери…
- И кому в голову пришло? – задумчиво протянул Лайт, намеренно подливая масла в праведный огонь негодования, вместе с очередной порцией спиртного.
- Кому, кому! Табельщикам, вот кому, чтоб их кости на муку пошли. Евоные прихвостни как с цепи посрывались, с тех пор, как митинг в двадцатом резней обернулся. Брат у меня тогда погиб… Теперь Контролеров хрен подмажешь. Сразу группу вызывают, вяжут и в четвертый. А у меня аптека была…
Решив, что здесь он больше ничего не узнает, Лайт направился к выходу. На улице уже совсем стемнело, но ночной воздух прояснил затуманившуюся от зловонных паров, голову.
"С двадцать пятого… за пяток лет… евонные прихвостни… контролеры, табельщики, чистильщики…".
"Времена меняются, а вот люди – нет" - улыбнулся Лайт.
Теперь стоило подробнее узнать о событиях, произошедших за столь стремительно минувшие двадцать с лишним лет. Тот особенный интерес, пробудившейся в нем, стоило понять время и место своего нынешнего пребывания, не смог бы исчезнуть даже в более странной ситуации.
"Любопытно" - усмехнулся Лайт, шагая по ярко освещенной улице, в поисках Интернет-Кафе.

Миса-Миса стояла на съемочной площадке и, наклонив голову, с полуоткрытым ротиком слушала, как партнер вдохновенно признавался ей в любви, впервые за последние дублей пять (три? восемь?) не путая текст. Он уже наклонился к лицу девушки, чтобы завершись съемочный день нежным поцелуем (добавить фоном закатное небо было уже делом операторов-монтажистов), когда Миса, резко замотав головой, зажмурилась, для верности прикрывая лицо руками.
- Миса не будет целоваться, у Мисы есть бойфренд! Лучше поставьте вместо Мисы дублершу!
Ответа не последовало. Осторожно убрав руки, Миса открыла глаза...

Нет, она, конечно, узнавала это место. На этом тротуарчике возле телецентра она однажды даже чуть не подвернула ногу. Вот только что происходило вокруг?..
- Вы поменяли декорации? – повернулась Миса к стоявшему рядом мужчине в строгом костюме. Мужчина смотрел на нее во все глаза – вернее, даже не столько на Мису, сколько на ее платье, шикарное, длинное белое платье с крыльями из настоящего пуха. – Разве мы снимаем фантастический фильм? – нахмурилась она.
Мужчина пробормотал что-то неразборчивое (впрочем, Мисе и не очень хотелось это разбирать: уж точно ничего приятного он не сказал, судя по слову «больная», которое ей удалось расслышать) и спешно зашагал прочь.
А Мисе только сейчас бросилось в глаза, что для съемочной площадки здесь слишком мало софитов. Ну, точнее, их тут и вовсе нет. Ни одного софита. Зато дирижабли в небе, забавные машинки и очень, очень, очень скучная, блеклая одежда на всех прохожих, всех до единого.
Да что случилось-то?
Миса-Миса нервно щелкнула пальцами, пугливо осмотрелась по сторонам и осторожно пошла по улице, стараясь не обращать внимания на ошарашенные взгляды прохожих.
К вниманию мне не привыкать.
Витрины, вот что казалось ей самым странным – ну, сразу после отсутствия вкуса у всего Токио. В магазинах одежды – один лен да хлопок. В продуктовых магазинах – сплошной «натур продукт», никаких полуфабрикатов.
Миса зашла в магазин (продавщица тут же округлила на нее глаза), с непринужденным видом окинула взглядом витрины: зелень, мясо, рыба, зелень, фрукты, овощи, зелень, зелень, зелень, минеральная вода. И зелень.
Там даже пива не было!
- Добрый день, - улыбнулась она продавщице. – Мне баночку джина с тоником, пожалуйста.
Ей даже ответили не сразу. Наверное, прошло секунд двадцать, прежде чем продавщица сиплым голосом выдавила:
- Мы приличное заведение. Мы такое не продаем.
А смотреть она стала еще более странно.

Выходя из магазина, Миса-Миса тихонько всхлипнула. Что за глупости кругом! Да еще и платье, такое неудобное, натирает со спины...
На автомате Миса сунула руку за воротник, чтобы поправить жесткую ткань – и вытащила клочок бумаги со смешными старыми буковками, какие печатали только старые машинки.
Чем дальше девушка читала, тем непонятнее и глупее становилось все написанное в этой записке.
В каком еще городе, ну что это вообще за город! Как я найду здесь чертову уйму человек, которых даже не знаю!
Миса зло топнула ножкой, с трудом подавляя порыв выбросить дурацкую бумажку ко всем чертям. Но одна мысль остановила ее.
Лайт? А что, если Лайт тоже здесь? Что, если только я могу ему помочь?
Миса, сложив записку, аккуратно убрала ее в чулок (на то, как она приподнимала платье, откровенно пялилась уже вся улица).
Надо действовать. Надо что-то делать.

Сообщение читается за №12.

Как и следовало ожидать, терминал оказался внизу – пара десятков компьютеров, отгороженные друг от друга стеклянными панельками, уютные кресла. Он был почти пуст, если не считать компании геймеров, расположившихся за двумя соседними машинами и оживленно обсуждающими какую-то игрушку. В такое время в клубы ходят не для того, чтобы сидеть в Интернете.

Эль с облегчением выдохнул, когда с экрана замигал привычный баннер.
Попробуем открыть какой-нибудь ящик… Совершенно нейтральный, хотя бы вот этот - на домене Всемирной электронной библиотеки. Библиотека-то на месте? В отличие от всего мира? Вот и славно.
«Ошибка. Забыли пароль?»
Нет, спасибо, не забыл. Еще одна попытка, другой сервер.
«Такого логина не существует».
Понятно.
Хммм. А если так?
«www.kira.com»
Запрошенная страница отсутствует. Проверьте правильность адреса.
«kiragod.pl». «justicenomercy.eu»
Не существует. Отсутствует. Попробуйте что-нибудь еще.
Ага…
Поисковая система Gentle загрузилась сразу же.
«эральд койл»
Два десятка ссылок на какую-то мыльную оперу - с монитора ухмыляется ро… лицо главного героя, которого зовут Эральдом. Сайт албанского футболиста Эральда Делиаллизи. Система водоочистителей «Эральд» - свежесть гор в вашем доме.
Ни одной газетной статьи, даже архивной, ни строчки криминальной хроники. Электронную страницу проверять, по-видимому, было настолько же бессмысленно, насколько безопасно.
«кира преступность»
«Вы имели в виду «мира преступность» или «мера преступность»?
Другой мир. Другое время.
Лента новостей.
«Заседание Европарламента: повестка дня – утверждение бюджета на 2031 год».
«Ужесточение миграционного законодательства – путь к спасению нации, заявляет министр иностранных дел Японии».
Оп-па, вот это уже интересно.
«Сохранение популяции стерха признано одной из величайших задач современности…»
Странно. Обычно экологические новости публикуют в другой рубрике. Да и пафоса в таких сообщениях все же меньше.
Эль кликнул на ссылку, по которой, как сообщало агентство новостей, можно было прочитать оригиналы двух последних заметок. Быстро пробежав глазами первые строчки, он подвинулся ближе к столу и принялся читать уже гораздо более сосредоточенно.

Через час Эль свернул последнюю страницу архива Токио Симбун и откинулся в кресле. Ситуация прояснялась – но легче от этого не стало.

Последней «мирной» новостью 2004 года являлось сообщение о всеобщей переписи населения.
Через несколько месяцев средства массовой информации переполнены воплями о массовых смертях в Японии. К преступности они не имеют никакого отношения – люди становятся жертвой пандемии, доселе неизвестного заболевания, вызывающего множественное поражение внутренних органов, и как следствие – летальный исход в течение максимум двух трех недель. Вспышки заболевания зарегистрированы, в основном, в промышленных центрах – жители небольших населенных пунктов практически не страдают.
Конец 2004 года – пандемия распространяется за границы Японии. Мировые правительства в панике. Возбудителя заболевания определить не удается, ведущие медики и бактериологи планеты работают над проблемой.
К июлю 2005 года – треть населения Токио выкошена болезнью. Районы, прилегающие к крупным заводам, практически пустеют. Промышленность практически парализована: работники заводов и фабрик, производящих автомобили, бытовую химию (особенно аэрозоли) и высокотехнологичные полимеры, вымирают первыми.
Увольнения. Закрытия компаний и корпораций, связанных с вредным наукоемким производством. Банкротства.
Рынок близок к коллапсу. Население бежит в горы, кто может – вовсе покидает страну.
Не меньшая, чем над работниками фабрик, угроза, по-видимому, нависла над теми, кому не посчастливилось жить поблизости от важных транспортных артерий (все органы СМИ, один за другим, публикуют фотографии опустевших зданий, пялящихся темными окнами на вымершие центральные проспекты, брошенных ржавеющих автомобилей, велосипедистов, заполонивших междугородние шоссе).
2007 год – смерти продолжаются. Наиболее валидными признаны две гипотезы: об экологической катастрофе, постигшей Японию, и о неизвестном заболевании, распространяющимся непонятным путем и ввезенным в Японию мигрантами из стран третьего мира. Хотя ни химическое вещество, оказавшееся столь вредоносным, ни таинственный микроорганизм так и не выявлены, все большее влияние приобретают радикальные экологи и не менее радикальные ксенофобы.
Установлено, что отказ от использования топлива на основе бензина, химических пищевых добавок и бытовой химии позволяет снизить заболеваемость в районе. Что касается иммиграции, то, по понятным причинам, люди не стремятся ехать в Японию.
К осени 2007 г. пандемию удается взять под контроль, люди умирают все реже. Однако страна по-прежнему неуклонно катится к катастрофе: промышленность и торговля явно разваливаются.
Март 2008 года – выборы правительства. Практически голоса избирателей разделились между кандидатами от двух партий: Экологического союза и Народного Единства.
29 апреля – образование нового правительственного органа, «Департамента здоровья нации», отныне занимающегося одновременно миграционной политикой и проблемами экологии. «Сохраним страну для жизни» - так, с небольшими вариациями, называются практически все передовицы, рассказывающие об учреждении новой государственной структуры.
Лето 2008. Сообщения о политике и медицинские новости отступают на второй план – СМИ заполнены ликующими статьями о колоссальном прорыве в науке.
Создана модель двигателя, работающего на солнечной энергии. Невиданные доселе мощности при минимальных затратах на производство.
Патент на изобретение принадлежит некоему ученому, скрывающемуся под псевдонимом Ватанабэ. Свою технологию он разрешил использовать безвозмездно, передав все права на нее государству. «Я не желаю, чтобы мое изобретение превратилось в предмет торговли, когда речь идет о судьбах миллионов людей и будущем моей Родины» - заявил он журналистам через своего пресс-секретаря. Настоящее имя и лицо изобретателя держатся в строгой тайне – из соображений безопасности.
Ватанабэ называют спасителем нации. Император в торжественном выступлении заявляет о своей гордости тем, что великий ученый оказался японцем.
Начато спешное переоборудование промышленных гигантов.
2009-2010 годы.
Гигантским научным холдингом, выросшим на базе НИИ под руководством Ватанабэ, разработало экологически безвредные способы создания некоторых полимеров, необходимых, в частности, для производства компьютерной техники.
Департамент здоровья нации издал закон о природоохране, запрещающий промышленное использование натуральных мехов и кожи.
Создана экологическая полиция.
Введен сухой закон.
За отказ сортировать мусор нарушителю грозит до пяти лет тюремного заключения.
За ношение изделий из меха и кожи – до двух, с заменой грандиозным штрафом.
За нелегальный оборот винно-водочных и табачных изделий – до десяти без замены.
Открыты новые центры по переработке промышленных отходов.
По новой технологии, разработанной угадайте каким НИИ.
Ватанабэ называют спасителем мира.
…хотя внешность великого ученого по-прежнему скрывают от глаз общественности, фотографии его (участвующего в какой-то всемирной научной конференции) все же появляются на страницах центральных газет и влиятельных научных вестников.

Эль никак не мог сказать, что ему незнаком этот образ.
Бесформенный глухой плащ. Шляпа, скрывающая лицо. И огромный светящийся экран позади.
Разве что вместо черной готической литеры на экране - замысловатые диаграммы и графики.

Сообщение читается за №5.

Мацуде казалось, что все на него смотрят - причем смотрят с явным осуждением и подозрением. Поэтому Мацуда передвигался по улице короткими нервными перебежками, иногда чуть ли не прижимаясь к красочным мусорным бакам и с затаенной надеждой рассматривая прохожих: вдруг кто-то из них окажется знакомым, кем-то, упомянутым в записке.
Мацуде не везло. Вдобавок он угодил ногой в подмерзающую лужу, насквозь промочив носок, когда загляделся на пролетающий над головой огромный дирижабль с рекламой на выпуклом боку. Только сейчас Тота окончательно поверил в реальность происходящего и принялся изучать окружающий его мир, заставив себя перестать беспокоиться о столь компрометирующем внешнем виде.

Мир содержал те самые мусорные баки - много-много, с разными обозначениями и надписями; людей - одетых как-то однообразно (Зато тепло!), и эти люди на самом деле вовсе не пялились на бедного полицейского, как ему казалось еще минуту тому. Мир содержал автобусную остановку - вот она была совершенно обыкновенной, в отличие от подошедшего к ней автобуса футуристического дизайна; табло же над этой остановкой подсказало Мацуде, что автобус как раз современный, а сейчас 20 января 2030 года, Йокогама еще существует (по крайней мере, туда ездит транспорт), а на улице +1.

Вот почему мне так холодно! Январь... А что там было в записке про Новый Год? - Мацуда вытащил листок из кармана и вчитался в английскую речь, которая, по правде говоря, никогда ему особо не давалась - ну вот не было у Тоты таланта к языкам!
Восточный Новый Год, помнится, приходился на новолуние, но определить положение луны сейчас не представлялось возможным, а высчитать его с 2004 года казалось Мацуде непосильной задачей.
Буквы... размытые какие-то. Это пишущая машинка, не принтер, уверен! - молодому полицескому в свое время пришлось немало повоевать с подобным устаревшим агрегатом. Это значит - или древний антиквариат, или записка тоже из прошлого! Она может привести к автору... Эх, я все отпечатки пальцев уже замацал.

Все же он бережно засунул листок обратно и снова завертел головой по сторонам, стойко игнорируя заледеневшую ногу. Реклама на стене автобусной остановки пестрела предложениями о доставке экологически чистых еды и воды, объявлениями о выставках и зазываниями в кафе и рестораны.
Тота - в прошлом вечноголодный студент академии - сразу же зацепился за слово «бесплатный» на одной из рекламок. И хотя предлагали в кафе со странным названием «Рады вам» в основном чай, от которого Мацуду уже мутило, заведение благотворительного толка - это как раз то, что нужно! Большим плюсом было и то, что путь к этому кафе от остановки был заботливо нарисован внизу объявления. Кинув последний взгляд на рекламу (Только бы не забыть! Только б не заблудиться!), Мацуда храбро похромал в нужную сторону.

Кафе встретило его запахами сдобы и теплом. Мацуда повалился на ближайший стул, невзапно осознав, как замерз, устал и проголодался одновременно.
- Ну, бедняга, что же ты зимой в одной рубашке ходишь, - строгий, но добрый голос заставил Тоту поднять глаза на подошедшую к столику женщину. Она до боли напомнила ему почившую пару лет назад родную бабушку - как интонациями, так и внешним видом, и Мацуде очень захотелось домой, и к черту даже все это расследование, и L туда же, и все равно его ценили только родители...
Нет, так нельзя. Плохие мысли никуда не приведут.

Извините, - мысленно обратился он к женщине - и начал врать.
- У меня украли вещи... Я приехал из... из Осаки... первый раз в Токио! А тут... а они! - Мацуда не знал, насколько правдиво звучит его сбивчивый рассказ, но ему все равно было стыдно за обман. Однако он надеялся, что тут ему могут помочь, не задавая въедливых вопросов и не проверяя детали.
- Я же не могу идти в полицию в носках... и я замерз, - доверительно похлопал ресницами Тота в ответ на сдавленное сочувственное «Ах!». Такое выражение его лица Ягами-качо с негодованием называл «щенячьим».
- Я сейчас принесу чай, сынок, - пролепетала слушательница, качнув седой головой, и Мацуда рассеяно улыбнулся. Когда она отвернулась и направилась к стойке, он облегченно выдохнул: все боялся, что краска на щеках выдаст ложь. Одно дело - забалтывать опасных убийц из Йоцубы, совсем другое - обманывать пожилую леди.

НРПГ: предполагается, что это другое кафе этой сети, не то, куда зашел Айзава.

Сообщение читается за №4.

Пройдя несколько поворотов, Демегава не нашел ни одного бара, зато наткнулся на огромный торговый центр - явно недавно построенный и очень странного вида. Всякие модернистские извращения архитекторов его никогда не интересовали, зато всегда раздражали, как любая бессмысленная трата денег, но тут он на минуту застыл. И даже почти залюбовался.
- Вот же пижоны... Понастроили тут!
Здание закручивалось спиралью, резко расширяющейся снизу вверх, и казалось прозрачно-невесомым из-за зеркальных окон. Напоминало это... Это что-то напоминало, и Демегава наверняка припомнил бы, что именно, если бы как раз в этот момент требовательным бурчанием не напомнил о себе желудок.
Демегава устремился внутрь здания, удивившись разве что огромной рекламной растяжке какого-то фестиваля - жаль, что не пива, но почему ему никто ничего не доложил, все равно непонятно.
- Выберусь - найду ответственного за информацию по мероприятиям и уволю к чертям, - прорычал он, стукнувшись о стекло крутящейся двери в виде цилиндра. Дурацкая конструкция непрерывно, хоть и медленно, вращалась, - видимо, для того чтобы не давать приличным людям войти с первого раза.
Зато первый этаж, к его радости, был целиком отведен под разного рода закусочные.
Демегава вздохнул, - с немалым облегчением, - и направился к итальянскому сектору, уже почти ощущая на языке привкус холодного пива.
...
Если бы Демегаве предложили снять трагическую короткометражку под названием «Отчаяние», он не нашел бы лучшего сюжета, чем мускулистый дядька, который на вопрос «Пиво есть?» вытаращивает глаза и грозится вызвать охрану.
Потому что это было поистине ужасно.
Мужик за стойкой псевдоитальянского ресторанчика потянулся к внутреннему телефону, и Демегава уже собрался спасаться от этого психа бегством (насколько к нему вообще было применимо слово «бежать»), когда мужик вдруг отдернул руку и посмотрел на него прояснившимся взглядом.
- А-а, вы на фестивале работаете? – спросил бармен и икнул. Демегава глазам своим не поверил: бармен-то, кажется, покраснел и чуть ли не пол ножкой ковырял там под стойкой. – Ч-что за черт, никак не могу привыкнуть…
Демегава молча кивнул. На всякий случай. С сумасшедшими не спорят, это он знал твердо.
Что за день такой, а?
- Так вам не сюда, - затараторил бармен. – То есть покушать у нас можно, а пиво – оно там. Наше заведение в фестивале не участвует, у нас обычная торговля, хехе,- руки бармена нервно, без нужды протирали бокал.
- Вы же простите меня, ладно? Я даже сразу и одежду не сразу заметил, - так за день намотался, тьфу. Вот гляжу: тряпье тряпьем напялено, - в театре ведь такого и то не увидишь, сто лет ему в обед. Все равно не дошло ведь, что вы из этих…
Демегава окончательно убедился, что имеет дело с ненормальным.
Тряпье? Да это мой лучший костюм от Версаче! Ты весь-то, с забегаловкой своей, как раз и тянешь примерно на полпиджака такого тряпья…
Профессионально осклабившись, телевизионщик заверил продавца в том, что никаких претензий, хе-хе-хе, не имеет (запомнив фамилию на бейджике и дав себе зарок первым делом после обеда высказать администратору этого гадюшника, что у него в заведении ненормальные кидаются на людей), со всеми, хе-хе, бывает, после чего незамедлительно ретировался.
Мысль о пиве не потеряла своего очарования – но все больше приобретала черты влекущего, но недостижимого миража. Желудок между тем требовал своего… а в сознании тем временем уже шевелилось подозрение. Нехорошее, тяжелое подозрение, перебить которое можно было разве что хорошим бифштексом. С кровью и горошком.
… когда в соседнем ресторанчике у Демегавы отказались принять деньги, сопроводив это невнятной просьбой принести не бутафорские, а нормальные купюры, он уже почти не удивился.
Все было ясно.
Наш ответ «Большому брату», да? - ядовито вопросил он про себя. - Или «Голоду»? Похоже, что «Голоду»… Нет, декорации они забабахали, нельзя не признать, только держись: надо выяснить, кто это так постарался, и при первой возможности переманить к себе как минимум художника и постановщика мизансцен. Но какого хрена я не помню, как подписывал контракт с этим реалити-шоу? Ух, я сдеру с них неустойку… Когда найду.
А, да! Фестиваль!
Демегава был не дурак. Он понимал, что участников шоу трясти бессмысленно, все равно они не признаются. За то им деньги платят. А на фестиваль ему намекали не зря, ой не зря. Он прищурился. Ну и где он проходит, фестиваль этот?
Демегава поозирался и увидел указатель рядом с эскалатором: фестиваль "Унесенные Временем".
- Ага... понял. А лифт-то где?.. Ага, вон лифт!
Он сел в лифт, - тоже цилиндрический и прозрачный, видимо, нарочно придумали, чтобы приличных людей в нем тошнило, - и поехал на 15-й этаж.
Авось там будет следующая подсказка... или в сторонке, за массивной декорацией притаился помреж с кофе и булочками на пластмассовом блюде.